Из истории села Васильевка

В начале Х1Х века в Приамурье было безлюдно. По условию русско-китайского мирного договора 1689 года русские первопроходцы вынуждены были под давлением многочисленной китайской армии сдать крепость Албазин и покинуть берега Амура и Зеи, отступив в город Нерчинск. Этому предшествовала длительная борьба отрядов Хабарова с даурами, заселявшими берега Амура и Зеи. Эта борьба завершилась тем, что китайский император издал указ, по которому все дауры должны были одновременно покинуть свои поселения и уйти в Маньчжурию на берега реки Нонни. Уходили они навсегда, поэтому все свои вещи они тщательно собрали и не оставили на берегах Амура и Зеи почти никаких следов своего проживания кроме своих кладбищ. Приамурье временно обезлюдело. Но вскоре на места их поселений из Нерчинска и Якутска пришли русские переселенцы, которые вскоре основали много своих поселений и стали развивать земледелие на новых местах. Русское освоение берегов Амура и Зеи заставило китайские власти предпринять военные походы против русского заселения бывших даурских земель. Разгоревшаяся китайско-русская война привела к тому, что защитники Албазинского воеводства проиграли и вынуждены были пойти на подписание неравного договора с Китаем. По этому договору русские поселения должны были быть уничтоженными, а сами их поселенцы уйти за Нерчинск. Границей между Китаем и Россией становился Становой хребет, к югу от которого земли были под китайским владением, а к северу – отходили к России. Таким образом, огромная, почти уже освоенная русскими переселенцами территория на левом берегу Амура и вдоль реки Зеи становилась китайской.

Ушедшие с Амурских берегов русские пашенные люди и охотники долго горько жалели об оставленных пашенных землях и охотничьих угодьях. Долго вспоминали они о своей вольной жизни в Приамурье, когда они собирали там хорошие урожаи хлеба, остродефицитного в Сибири, добывали в лесах много пушного «барахлишка», а в реках ловили тоннами красную рыбу.

Бывшие пахари и охотники со слезами на глазах, вспоминая о своих трудовых подвигах на Амуре и Зее, вели рассказы о своей вольной жизни в тех местах, сочиняли сказки, пели песни, жадно глядя на течение реки Амура и приговаривая:

- Неси Амур нашу весточку на наши бывшие пашни и деревни. Передай им, что мы всё равно когда-нибудь вернёмся к ним и снова будем там хозяйничать.

Проходили годы, десятилетия, века…

Постепенно перемёрли почти все бывшие амурцы, как они сами себя называли. Некому вскоре было и возвращаться на Амур. Кажется, что ушла из памяти русских крестьян и землепроходцев память о стране обетованной — Даурии.

Но всё же нашлись люди, которые помнили о богатствах страны Амурии, не забывали рассказы своих дедов и прадедов. Россия, превратившись за 200 с лишним лет в могучее государство, распростёршееся от Европы и до Тихого океана, вскоре стало нуждаться в новых выходах к океану. Вскоре в начале Х1Х века молодой капитан Невельской Г.И. на свой страх и риск решил найти устье Амура и выяснить судоходно ли оно и можно ли по нему подняться вверх против его течения в полузабытое Приамурье.

На корабле«Байкал» он подошёл к устью Амура напротив Сахалина и после долгих промеров воды нашёл фарватер могучей реки и победоносно вошел в Амур, установив на косе мачту с русским флагом. Это открытие Невельского сразу же привлекло к Амуру внимание всех прогрессивных людей России. Так началось второе освоение Дальнего Востока.

Но ещё раньше Невельского на далёкие берега Амура и Зеи часто проникали русские охотники и русские промышленные люди из Нерчинска и Якутска, с побережья Охотского моря. Они, конечно, сильно рисковали, могли быть арестованы китайскими властями. Но риск стоил больших денег, и русские люди шли и шли на Амур и Зею, принимая необходимые меры предосторожности.

Пробравшись в долину реки Зеи, они, к своему удивлению, не встречали китайских пограничников и пограничных застав, даже пограничных столбов они не видели. Встречаемые ими тунгусские кочевники, кочевавшие по тайге со своими оленями, рассказывали, что китайские чиновники только иногда появляются на Зее. Приезжают они сюда на больших лодках, и, собрав дань с местных тунгусов, уплывают назад. Происходит это поздней весной, когда заканчивается зимний сезон охоты.

Этим обстоятельством и стали пользоваться русские охотники в своих целях. Они сооружали в глухих местах тайги свои торговые и охотничьи зимовья и торговали с местными родами и охотились. Ранней весной они уходили в Забайкалье.

В 1852 году из далёкого Удского острога на берегу Охотского моря вышел вверх по течению реки Уд олений караван, который вёз в своих вьюках товары для продажи, продовольствие, одежду и другие вещи. Руководил этим караваном Удский купец Рыбалкин Моисей Павлович. Много он слышал рассказов от тунгусских охотников о богатых зверем и красной рыбой реках Зея, Селемджа, До-Тома. Наслушавшись этих рассказов, он сначала сам побывал на этих реках, а затем решил основать в этих местах торгово-охотничью факторию и начать торговлю с местными жителями.

Пройдя со своим караваном вверх против течения Уда, прорубившись сквозь таёжные чащи, Рыбалкин вышел на Становой хребет и, спустившись с него, вышел в истоки реки Селемджи. Его проводник – тунгус Потя объяснил ему, что можно по тропе, тянущейся вдоль берегов этой реки, выйти к реке Зее, могучей и многоводной. По берегам этой реки и её притоков стоят стойбища манегров и эвенков. Они платят дань китайским чиновникам, которые приплывают снизу от Амура и берут с них дань соболями и шкурами других пушных зверей.

Пройдя дня три-четыре вниз по течению Селемджи, они встретили поднимающуюся вверх против течения шестовую лодку-берестянку с тремя тунгусами. Все остановились, начали варить чай. Затем уселись вокруг костра и завели разговоры.

- Куда идёт твой караван?- спросил Рыбалкина старый тунгус, покрытый сплошной сетью мелких морщин.

- На Зею хочу выйти, торговать там буду, — ответил Моисей Абрамович.

- Ходить тебе туда не надо! – сказал старик. – Туда китайцы приплыли, дань собирают. Китайский купец там торгует тканями, чумизой, рисом, пшеном, мукой, маслом, чаем, табаком. Много там наших охотников собралось. Ты туда не ходи. У них военная стража стоит на устье реки До-Тома. Арестуют тебя. Ты, однако, туда не ходи. Ходи прямо на До-Тому. Там на её берегах много наших людей живёт.

-А это куда идти?- спросил Рыбалкин, досадуя про себя о том, что не успел он выйти на Зею-реку.

- Тебе надо повернуть на юг сейчас же,- прихлебнув чай, посоветовал старик. – Я тебе дам в проводники своего сына Гина. Он и выведет твой караван на Тому.

С этими словами он что-то быстро сказал на своём языке самому младшему из своих спутников. Тот быстро глянул на Рыбалкина и сказал:

- Однако, пойдём со мной. Я покажу тебе дорогу.

Рыбалкин вздохнул с облегчением и, порывшись в походном мешке, вытащил три большие плитки прессованного американского табака.

- Вот, возьмите от меня небольшой подарок.

Тунгусы, получив подарок, закланялись, благодаря за подарок, а затем вручили ему большого тайменя, заколотого ими острогой.

Переночевав, поднялись чуть свет, стали собираться, грузить оленей. Старик-тунгус что-то говорил своему сыну, показывая руками в разные стороны.

Снова все вместе попили чаю и, наконец, распрощавшись, двинулись по своим направлениям.

Обоз Рыбалкина, руководимый проводником, отвернул от Селемджи и двинулся на юг по едва заметной тропинке в тайге. Через два полных дня хода Рыбалкин увидел с высокого берега широкую долину реки Тома.

Спустившись вниз, они вышли к самой реке и, найдя брод, перешли её и двинулись к левому высокому берегу Томы, сплошь заросшему соснами. На берегу старицы они увидели три юрты, между которыми суетились люди.

Обойдя длинный залив, караван поднялся на высокий берег.

- Здесь ты и остановись, — указал Гин на широкую поляну среди высоких сосен.- Тут тебя не достанет большая вода, и китайцы не увидят.

Оглядевшись по сторонам, Рыбалкин увидел, что поляна со всех сторон закрыта кустами орешника и высокими соснами. Вниз к реке спускалась тропа, которая упиралась в берег залива.

- Разгружайте оленей, — приказал он своим работникам. Те начали снимать вьюки с оленей, складывая их возле трёх сосен. Оленей они спускали по тропе вниз к зарослям ерника, где рос густой мох. Стали варить обед…

Так началось заселение русскими берегов реки Томы. Случилось это в 1852 году. Рыбалкин Моисей Абрамович стал первым русским поселенцем на всей Зейской долине. В документе государственно-исторического архива Дальнего Востока во Владивостоке «Выписка из посемейных списков крестьян Амурской области» говорится, что на берегу Томы-реки поселился в 1852 году крестьянин Рыбалкин Моисей Абрамович (РГИА ДВ, ф.704, оп.4, д.498, л.206).

Невдалеке от него жил род манегров, занимавшийся охотой, рыбалкой и разведением коней. Вождь родовой общины Мунке, крепкий, черноглазый охотник вскоре подружился с Рыбалкиным и его помощниками-эвенками с Охотского побережья.

Вскоре Рыбалкин распахал небольшой участок земли в несколько десятин, построил дом, амбар и другие хозяйственные постройки и стал жить на этом месте, обменивая свои товары на добытые манеграми шкурки пушных зверей и мясо.

Весной 1853 года Рыбалкин отвёз свою пушнину на большое торжище на берегу реки Голубой, где обменял свои шкурки у китайских купцов на муку, соль, масло и другие нужные ему товары.

Вернувшись домой, он продолжал хозяйничать на новом месте. Вскоре он женился на дочке вождя. Молодая жена оказалась работящей и заботливой. Вместе они завели хорошее хозяйство.

Весной 1858 года мимо его заимки, не останавливаясь, прошёл небольшой обоз переселенцев братьев Шавкуновых, которые выбрали себе место для поселения на берегу небольшого озера Круглого, образовав деревню Круглую. Рыбалкин, поговорив с ними, понял, что в Зейскую долину стали прибывать на поселение переселенцы из Сибири.

На следующий 1859 год к нему присоединился штрафной солдат Бакумов Степан Моисеевич, ставший работником Рыбалкина.

В 1860 году на берег Томы вышла большая группа переселенцев из Томской губернии в Сибири. Многие из них осели на берегу Томы ниже по течению, образовав деревню Александровскую (ныне город Белогорск). Но некоторые семьи переселенцев решили искать для своего поселения более удобные земли. К заимке Рыбалкина подселился крестьянин из Сибири Федотов Андрей Семёнович. В его семье было 14человек, трое из которых были уже работниками («бойцами»). Вскоре на заимке уже стояли три большие избы и надворные постройки.

Весной 1861 года к заимке Рыбалкина вышел небольшой обоз переселенцев из Пензенской губернии крестьян Паруновых во главе с Василием Андреевичем и Василием Васильевичем в составе 25 человек.

Оглядевшись по сторонам и увидев овраги, спускавшиеся с высокого берега к протоке, глава переселенцев Василий Андреевич решил здесь не останавливаться, а двинуться дальше под Белую Гору, видимую вдалеке на противоположном берегу реки. Отдохнув на заимке Рыбалкина, обоз переселенцев ушёл через долину к Белой Горе, где, переправившись через реку, основали свою заимку, которую назвали Паруновкой (РГИА ДВ, ф.704, оп.4, д. 498, л.212).

Рыбалкин теперь торговал с поселением Благовещенск на берегу Амура. Вскоре его приняли в торговую гильдию Благовещенска, и он решил переехать туда. Чтобы продать избу, хозяйственные постройки и распаханную землю, он обратился к Федотову Андрею Семёновичу с предложением купить у него всё его хозяйство. Федотов с радостью согласился. Вскоре Рыбалкин с Бакумовым уехали в Благовещенск, где он и развернулся в полную силу, став купцом первой гильдии.

Заимка Рыбалкина росла с каждым годом. В 1863 году на эту заимку прибыли переселенцы из Воронежской губернии: Климов А.Е., Кривошапкин П.К., Кривошапкин С.К., Москвитин П.М., Москвитин А.О., Москвитин П.П.

Таким образом, на заимке Рыбалкина возникло небольшое поселение из 9-ти изб. Но по распоряжению губернатора Амурской области Буссе деревней могло считаться только такое поселение, в котором было крестьянское общество. Крестьянское же общество могло организоваться только тогда, когда в деревне насчитывалось не менее 15 дворов. А на заимке Рыбалкина проживало только 8 хозяйств.

В 1864 году на заимку прибыло ещё 7 хозяйств семей переселенцев с юга Украины. Среди них были: Козлов Ф.Т., Усачёв П.С., Фролов Х.П., Фролов К.П., Фролов С.П., Чурсин Д.А. и Чурсин В.Д. Теперь на заимке проживало 15 хозяйств, а, значит, они теперь имели право образовать крестьянское общество, которое будет признано администрацией губернатора. Крестьянское общество должно было получить необходимую землю для ведения хозяйства, могло избрать старосту для управления деревней.

Чтобы осуществить эти правонесущие перемены, на заимку Рыбалкина в конце декабря 1864 года приехал из Благовещенска чиновник из земельного управления. Все главы крестьянских хозяйств собрались в доме Рыбалкина 1 января 1865 года.

Чиновник поздравил крестьян с образованием крестьянского общества и сообщил, что в ведении общества будет находиться3369десятин и 290 саженей земли. Затем он предложил собравшимся придумать название деревни и избрать старосту общества.

Мужики сначала хотели назвать деревню Рыбалкиной. Но крестьянин Москвитин П.М. предложил назвать деревню Васильевкой в честь религиозного праздника Василия Великого (так тогда назывался Новый Год), который отмечался тогда 1 января. Все собравшиеся согласились с предложением Москвитина. Затем начались выборы старосты.

Первым старостой Васильевки был избран Москвитин Павел Макарович, как самый богатый из всех.

Так появилось на карте Амурской области село Васильевка.

В Географическо-статистическом словаре Амурской и Приморской областей преподавателя Благовещенской мужской гимназии Александра Кириллова за 1894 год записано: «Васильевка, деревня Амурской области Томской волости, на левом берегу Томи, в 134,5 верстах от Благовещенска основана…в 1864 году. В 1870 г она состояла из 11 дворов, 80 душ жителей обоего пола, а к 1 января 1890 года в ней числилось: хлебный магазин, домов 62, жителей 190 мужского и 205 женского пола, лошадей 392 и рогатого скота 432головы. Население православной веры. Занятия: земледелие и извоз» (стр.96).

В 1883 г в связи с образованием Томской волости к Васильевке была присоединена Паруновская заимка, ставшая выселком Васильевского крестьянского общества. Правда, в Словаре Кириллова была допущена ошибка в годе основания выселка. В нём пишется «основан в 1883 году переселенцами из Пензенской губернии»(стр.312). На самом же деле этот выселок возник раньше, в 1861 году, но в Васильевское общество он пока не входил, хотя представитель его и бывал на общих сходах Васильевского общества.

К концу Х1Х века в Васильевке была построена церковь, а при ней стала работать церковно-приходская школа. Первым священником церкви стал отец Алексей Иванович Мраморнов, первым учителем – Евгений Мозжерин. Церковь называлась – Введенская, псаломщиком её стал Гавриил Кудрин.

В 1894 году в Санкт-Петербурге была издана книга русского путешественника Г.Е. Грум-Гржимайло «Описание Амурской области», в которой писалось: «Село Васильевка. Заселена в 1864, 1877, 1878 и 1884 годах переселенцами из Тобольской, Енисейской, Полтавской и Приморской областей. Дворов – 66. Конная мельница – 1. Жителей – 474. Земли – 6425 десятин. Лошадей – 444. Скота – 576. Свиней – 332. В селе имелось: 1 портной, 2 сапожника, 2 плотника, 5 кузнецов, ткачей – 15»(стр.472).

Село постепенно заселялось.

В 1865 году прибыли семьи переселенцев Смородникова К.А., Смородникова Р.А. и Ширяева И.С. В 1866 году из Приморского края прибыли переселенцы Вотинцев Ф.А. и Федотов Я.М. В 1867 году – Кочатов И.С., Кочатов Н.И.,Кочатов М.И. и Кочатов С.И.. В 1868 году приехал со своей семьёй Субботин Игнатий Михайлович. В 1869году в Васильевке поселились Климов Кузьма Евграфович и Филиппович Николай Прокопьевич. В 1870 году догнал своего брата переселенец Субботин Яков Михайлович.

В начале ХХ века в Васильевку прибыли четыре семьи переселенцев братьев Машкиных. Три семьи поселились в Васильевке, а одна семья устроилась в селе Александровском. Заселение Васильевки продолжалось.

Для управления делами крестьян в крестьянском обществе избирались старосты и их помощники. Старостами крестьяне на своих сходах старались избрать наиболее богатых, так как платили за это только 100 рублей, которых, конечно, не хватало, чтобы управлять, не отвлекаясьна личное хозяйство. Старостами были Москвитин, Фролов В., Вотинцев, Мирошниченко, Толмачёв Диомид, Чурсин И., Смородников и другие зажиточные крестьяне