Меню
16+

Общественно-информационное издание «Просто газета»

31.08.2012 19:00 Пятница
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 34 от 28.08.2012 г.

ЧЕРЕЗ ГОБИ И ХИНГАН

Автор: Валентин Голубев
краевед

После начала Великой Отечественной войны Калько Борис Моисеевич, восемнадцатилетний рабочий стройчасти локомотивного депо станции Куйбышевка-Восточная (ныне Белогорск), был призван в армию. Он уже строил перед собой планы о том, как он будет драться с фашистами на фронте, как он будет стоять насмерть на защите родной страны. Но призывная комиссия определила ему местом службы 59-ую кавалерийскую дивизию, располагавшуюся в городе Куйбышевка-Восточная. Так началась его служба в Красной Армии.

ойна гремела где-то там, на Западе, а кавалеристы учились работать с лошадьми.
- День у нас, кавалеристов, начинался не так, как у обычных солдат, а с того, что старшина  вместо зарядки вёл нас всех в конюшни, — вспоминает Калько. – Там в два ряда стояли привязанные к коновязям небольшие мохнатые лошадки с длинными хвостами. Это были монголки, то есть лошади, подаренные нашей стране дружественной Монголией. Вот тут-то и начинался для нас концерт. Подойти к коню было просто невозможно: он не подпускал к себе, лягался и кусался. Надо было как-то отвлечь его внимание, улучить момент, поднырнуть к его морде и схватить повод. Но лошади были тоже не зеваки. Поэтому то и дело раздавались гулкие удары копыт по животам, спинам, груди, ногам и рукам. После такого утреннего приветствия медсанчасть всегда была переполнена пострадавшими: кто с укушенной рукой, кто с отбитым плечом или спиной, кто держался руками за живот. В общем, все бойцы ходили с синяками и перевязанными. Но всё равно надо было приучать этих своенравных коней к военной службе и дисциплине, поэтому мы терпели.
   Монголки были удивительно выносливыми животными, они не боялись крутых морозов, могли  сами добывать себе корм из-под снега. Необычно было садиться верхом на этих лошадок. Бойцы поневоле старались как-то поднять повыше ноги, чтобы не доставать земли. Потом научились ставить покороче стремена.
   Так проходили день за днём…
Коней приучали к сабельной рубке и к звукам выстрелов. «Мы привязывали коней к коновязи и начинали стрелять над их головами. Такая тренировка приносила обычно успех на 3 – 4 день. Кони переставали вздрагивать от выстрелов, только ушами прядали».
   30-й полк, в котором  служил Борис Моисеевич, состоял из 5 эскадронов по 128 человек в каждом. Всего в полку было около 700 человек, а в дивизии – около 6000 сабель. Кавалерийским дивизиям  придавались артиллерийские батареи, хозяйственные и ветеринарные подразделения, пулемётные роты.
   В 1943 году 59-я кавалерийская дивизия была переселена в Забайкалье и определена на стоянку под станцией Борзя. Отсюда до Монголии было рукой подать. Местность напоминала об этом: безлесные сопки до горизонта, летом испепеляющая жара, зимой – пронизывающие насквозь холодные ветра.
   Командир дивизии генерал-майор Коркуц Е.Л. понимал, что дивизию перевели в эти места не случайно, поэтому уделял самое серьёзное внимание обучению своих кавалеристов действиям в условиях полупустынной местности. И зимой, и летом конники 59-й совершали длительные переходы по степям Даурии, учились быстро развёртываться в конные лавы и стремительно атаковать противника, спешиваться и вести оборонительные бои.
   Шло время…
Кавалеристы понимали, что они здесь не зря. Недалеко от них расположились механизированные и стрелковые части. За сопкой урчали двигатели танков и мотоциклов. Наконец, однажды им зачитали заявление Советского правительства об отмене нейтралитета в отношениях с Японией.
   После этого кавалеристы и другие части двинулись к границе с Монголией, где за Халхин-Голом укрепились японские войска. 59-я кавалерийская, 43-я танковая, 27-я мотострелковая, 25-я механизированная бригада и 30-й мотоциклетный полк вышли на монголо-китайскую границу в районе Югадзыр-Хида и Ободо в пустыне Гоби. Правее их в районе Дзамин-Удэ расположились четыре монгольские кавалерийские дивизии. Из всех частей была образована конно-механизированная группа войск во главе с генерал-полковником Плиевым, который в 1939 году уже был здесь, помогал создавать Монгольскую народную армию.
   Монгольские цирики имели советское оружие, но формы на них не было, они были одеты в монгольские халаты и шапки с длинными ушами. Командовали ими генерал-лейтенант Лхагвасурен, маршал Чойбалсан, Цеденбал и другие монгольские командиры. Монголы были закалёнными степняками, они не боялись пустыни, поэтому их дивизии были расположены в самой пустыне Гоби.
   Иногда монголы приезжали в гости к советским конникам. Борис Моисеевич  подружился с одним из них – Дашчиревом. Оба общались знаками, но понимали друг друга. Дашчирев показал ему, как можно быстро взнуздать и осёдлывать лошадь. Удивительно, но Воронок сразу почувствовал в нем хозяина и подчинился ему без всяких выкрутасов.
    В ночь на 9 августа 1945 года была подана команда «Вперёд!».
Конно-механизированная группа Плиева рванулась вперёд. На их участке наступления японцы не ожидали такого мощного удара и сразу начали быстро отступать, не оказывая серьёзного сопротивления, взрывая вслед за собой все колодцы. Войска быстро двигались к отрогам Хингана. Огромные клубы пыли стеной стояли над пустыней.
   Монгольские цирики показывали хорошие боевые качества. 10 августа в пустыне Гоби их дивизии  попали в песчаную бурю. Весь день их заносило песком, но монголы, перевязав лица кусками ткани и морды лошадей какими-то тряпками, продолжали двигаться вперёд. Шла за ними и дивизия Калько. Преодолев пустыню, они неожиданно для японцев вышли к Чжанбею и Калгану, тем самым  перерезав сообщения японских войск в Китае.
   Дивизия Бориса Моисеевича Калько при поддержке мотоциклистов, танкистов и мотострелков преодолела Хинган и 14 августа овладела городами Линьси, Даньшан и вела бои на подступе к Цзиньпену. Тем самым советские части Плиева вышли на оперативный простор Китая, где японцы, не ожидая удара со стороны пустыни, были не готовы сдержать его. Всё решала скорость движения.
   На четвёртый день наступления небо обрушило на солдат проливной дождь, перешедший вскоре в занудливую морось. Наступила ночь. Бойцы спешились и повели лошадей в поводу. Об отдыхе и мечтать не приходилось.
Где-то впереди гремела в темноте река. Люди и кони устали, порой нельзя было понять: конь помогал человеку подниматься на сопки или человек ему. Пятый день по 18 – 20 часов в сутки люди были в сёдлах. Но об отдыхе рано было и думать. Вперёд и только вперёд!
   Наступило утро. Калько с трудом переставлял ноги, утопавшие в грязи. Его конь Воронок шёл, опустив голову. Внизу под сопкой гремела жёлтая от
грязи река. Надо было переправляться через неё.
   — Мокрому не замочиться, — пошутил сосед.- Хинган мы преодолели, Гоби прошли, а речку эту и подавно перемахнём.
   Но перемахнуть речку было не просто. Первая группа всадников была сбита течением и поплыла вниз.
   — Плывите! Увидимся в Жахэ, — кричали им с противоположного берега.
   Дивизии  длинной и бесконечной лентой входили в воду. Особенно трудно пришлось монголам. Они плавать не умели. Но цирики, крепко уцепившись за хвосты лошадей, вошли в воду и поплыли за ними. Вода сбивала с ног. Сбита была и повозка, на которой артиллеристы везли своё орудие. Кони поднялись на дыбы и сбросили орудие в воду. Вслед за ним в воду бросились артиллеристы и стали нырять, пытаясь выкатить орудие к берегу. С большим трудом орудие было вытащено на берег.
   А дождь всё лил и лил. Колонна дивизии продолжила свой путь вперёд. Таков был приказ. Невдалеке от Жахэ кавалеристов встретил генерал-полковник Плиев.
   — В Жахэ – отдых! Жду вас там через полчаса! – приказал он.
   — Товарищ генерал, мы не успеем. До города 12 километров,- выкрикнул кто-то из колонны.
   — Для советской конницы нет ничего невозможного! Марш вперёд!
   Последний перевал. Шестой день почти без отдыха идут вперёд дивизии. Наконец, в котловине гор показался Жахэ. Навстречу бегут толпы китайцев. Они радостно что-то кричат. Но в городе  5000 японцев. Будет бой или нет?
   Конники ворвались в город и понеслись по улицам с шашками наголо. На скаку они увидели стоящие грузовики, которые грузились японскими солдатами. Растерянные солдаты и офицеры с недоумением смотрели на проносившихся мимо них советских и монгольских кавалеристов. Они не стреляли.
   — Сдавайтесь! Иначе по городу откроет огонь тяжёлая артиллерия, — прокричали им переводчики.
   После этого призыва японский гарнизон в Жахэ начал складывать оружие.
Позже японский генерал сказал:
   — Мы знали о движении конницы, но не ждали вас так быстро. Поэтому мы начали готовиться к эвакуации не спеша. Вы же появились так неожиданно. Удивляюсь, как можно преодолеть на конях такие пространства и горы!
   Город радовался освобождению от японцев. Над его воротами развевался красный флаг. В Жахэ 59-я кавалерийская дивизия остановилась на отдых, а после отдыха дивизия своим ходом вернулась в Забайкалье. Демобилизовался Калько Б.М. из армии только в 1949 году и снова устроился в стройчасть локомотивного депо.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.