Куда ты, рыбка, подевалась?

Когда первые новосёлы наконец-то, прибыли на берег Томи, которая тогда называлась Дотома (что означало – текущая на запад река), их обрадовала хорошая посевная земля. Когда копнули лопатой, то на отвале среза увидели небольшой пласт чернозёма, сантиметров 10-12. Значит, пахать можно. Вот почему переселенцы сначала не о строительстве домов думали, а о том, как побыстрее запахать участок земли и отсеять его пшеницей или рожью. А уж потом заняться домами. А пока можно и в землянке пожить, решали они.

- Благодатные места!- заключил первый староста поселения Михайлов.- Божеская земля, — и перекрестил её.

Да! Места на Дотоме были благодатные. Густая трава, перемежаемая кустарниками, лежала перед новосёлами. То там, то тут стояли вековые сосны, гудели под ветром.

Теперь в переселенческих семьях с раннего утра кипела работа, которой было хоть отбавляй. Поэтому всем членам семей нашлась работа. Пока взрослые «бойцы» (работники) рубили кустарник, готовя поля для пашни, старики и молодые ребята и девчата занимались добычей продовольствия для еды. На одной каше не проживёшь! Девочки собирали грибы и ягоды по полянам прибрежного леса, мальчишки занялись рыбалкой. Такого обилия рыбы они ещё нигде не видели. На старом месте жизни¸ на берегу сибирской реки Томь, рыба тоже хорошо ловилась. Но тут они насчитали около 135 видов рыбы, это очень много. Для сравнения в сибирской Томи водилось только 35 видов.

Здесь обитали сазаны, щуки, налимы, сомы. Прекрасно чувствовали себя в водоёме и «гости» из Китая и Индии — ауха (китайский окунь), ротан, верхогляд, толстолоб, желтощёк, сазан и другая ранее неведомая им рыба. На нерестилища в реку из морских просторов заходили кета, сима, горбуша, тихоокеанская минога.

Ловить рыбу здесь можно было круглый год. Летом на реке, а зимой на озёрах хорошо клевал ротан.

Мальчишки первые стали добытчиками рыбы. Каждый день рано утром они бежали к берегу реки и проверяли закидушки, на которых в виде приманки на ночь были нанизана мелкая рыбёшка и даже небольшие лягушки. Всё шло в ход. Даже куриные потроха нанизывались на закидушки. Зато к обеду ребятишки тащили домой длинные куканы с наловленной рыбой. Они стали главными добытчиками дома.

Узнав, что в реке много рыбы, переселенцы начали плести из ивняка мордуши, кривды, корчаги, сети, вентери, делали и другие рыболовные снасти. Теперь рыбу стали ловить возами. Особенно проходную – симу, горбушу, кету, верхогляда и змееголова.

Теперь, объединившись в артели, они могли вытащить из реки рыбу тоннами. Например, в с. Великокнязевка за одну тоню крестьяне самодельным неводом за один заход поймали почти 1,5 тонны рыбы. Как вытащить такую уйму рыбы? Пришлось им привести четыре лошади и привязать к их сёдлам концы невода. С большим трудом вытащили.

Рыбу разделили по домам, где её солили в бочках, сушили и вялили на вешалах, жарили и варили. Рыба стала большим подспорьем в их питании. Более того, со временем крестьяне стали заготавливать рыбу большими массами. Зачем? Чтобы торговать с золотыми приисками. Крестьяне зимой везли солёную горбушу в верховья Селемджи, где выгодно продавали. В конце 1886 г в отчёте военного губернатора в Петербург отмечалось, что отдельные личности из крестьян Томско-Бельской равнины занимаются рыболовством, для чего снимают по контрактам 11 оброчных статей по реке Зее и её притокам.

Ловилась тогда, кроме горбуши, всякая рыба: сазан, щука, сом, таймень, ленок, карась, сиг, хариус, краснопёр, лещ, осётр, ауха, калуга, касатка, плеть и другие виды. Доход от рыбной ловли в 1896 году у крестьян Томской волости составлял около 20000 рублей.

Такое положение существовало до революции и гражданской войны, когда было не до рыболовства. Но и тогда крестьяне находили способы половить рыбу. Например, они строили заездки по боковым руслам реки. Заездок – это забор из жердей поперёк течения с воротами, куда и устремлялась рыба в поисках выхода. Там-то её и ждала ловушка – большой вентерь, из которого рыба уже не могла выйти.

Оставалось только вытащить её оттуда в мешок и унести домой.

В двадцатые и тридцатые годы ловля рыбы артелями ещё бытовала. Но с образованием колхозов это занятие отступало на второй план. Первое дело – выращивать хлеб, а уж потом рыбалка. Но теперь крестьяне ловили рыбу не для продажи, а для своего стола. Теперь рыбачил обыкновенно старый крестьянин, снабжал колхоз рыбкой к общему столу.

Когда началась Великая Отечественная война, в Белогорске, в связи с прекращением поставок в город продовольственных товаров, Горком КПСС и Горисполком приняли решение: вменить в обязанность Пищекомбинату города продумать вопрос о снабжении рабочих столовых рыбой. С этой целью директор пищекомбината Тряпша принял решение разделить течение реки Томи на рыболовные участки, на которых посадить рыболовов и назначить им задание ловить рыбу всеми способами с тем, чтобы сдавать её на Пищекомбинат, а за это рыбаку платили продовольствием и небольшой суммой денег.

Вот тогда-то, поймёт наш читатель, и была напрочь искоренена память в рыбе, куда идти на нерест. После окончания войны и по сегодняшний день кета, горбуша и сима забыли древние места нереста и больше не поднимаются по Томи вверх, на старые нерестилища.

К сожалению, в Томи остаётся с каждым годом всё меньше и меньше рыбы. И виноваты в этом мы сами. Надо прекратить спуск в реку канализационных отходов, объявить борьбу с браконьерами и подумать о том, как вернуть рыбе память о прошлых нерестилищах.

Валентин Голубев, краевед