«ДАЙТЕ ВОЗМОЖНОСТЬ ЦИВИЛИЗОВАННО УМЕРЕТЬ»

Неизлечимая «болячка»

Ирина Шитикова приехала в Белогорск из Южно-Сахалинска. До 30 лет она считала себя счастливым человеком – любимый муж, две дочурки, удачно налаженный бизнес… Как это часто бывает, все рухнуло в одночасье. Тогда, в конце 90-х, такая «болячка», как «ревматоидный артрит», встречалось редко. Это системное заболевание соединительной ткани с преимущественным поражением мелких суставов. Причины этой болезни по сей день неизвестны. Оно характеризуется высокой инвалидностью (70 %), которая наступает довольно рано. Лечение сосредотачивается, в основном, на облегчении боли, замедлении развития заболевания и восстановлении повреждений с помощью хирургического вмешательства. Сейчас Ирине Андреевне 47 лет. Инвалидность она получила в 2001 году. Последние два года она находится в тяжелом физическом состоянии, и на сегодняшний день у нее сплошные физические увечья – повреждены все суставы рук, ног, спины, один глаз полностью вырезан, второй практически не видит, ампутирована одна нога. Она утратила способность самостоятельно передвигаться, даже на инвалидном кресле, поэтому круглосуточно нуждается в посторонней помощи и квалифицированном медицинском обслуживании. Встречи с кем-нибудь из газеты она попросила по телефону для того, чтобы общественность и власти одобрили и узаконили… эвтаназию для таких, как она.

Здесь я живу

Однокомнатная небольшая квартирка, где уже больше 10 лет живет Ирина Шитикова, досталась ей в наследство от тети. 1 этаж старенькой пятиэтажки, где нет горячей воды. Дверь мне открывает молоденькая девчушка – она пришла по объявлению к Ирине Андреевне и помогает ей по мере своих сил всего за 100 рублей в день. После солнечного яркого света кажется, что здесь уже наступил вечер. Квартира на северной стороне дома и без балкона.

- Здравствуйте, Наталья Юрьевна! Спасибо, что Вы пришли, откликнулись на мою просьбу, — голос женщины, которая это произнесла, был приятным и на удивление молодым.

Инвалидная коляска, стулья на колесиках без спинок, две кровати, старенький телевизор, шкаф – оглядела я нехитрое убранство комнаты. Из дорогого – ламинат на полу, стены просто побелены, но в квартире чисто.

У Ирины только один глаз, да и тот почти ничего не видит, а здесь, как будто заметив, что я осматриваю комнату, сказала:

- Ламинат – это моя дорогостоящая, но необходимая покупка — оказалось, что только по нему еще хоть как-то ездить на коляске можно.

Включаю диктофон, и Ирина начинает свой рассказ, заранее попросив прощения за сбивающиеся от волнения мысли.

В разлуке с родными

Первые признаки болезни дали о себе знать в 1996 году. Она к этому времени была успешным предпринимателем в Южно-Сахалинске, у нее там был организован мебельный бизнес. Болезнь сначала сковала ее тазобедренные кости, и она оказалась прикованной к постели. Продав все, она поехала в Петербург за лечением. В северной столице ей пришлось провести чуть меньше года, профессор поставил ее на ноги, но предупредил, что ей нужно беречься, не волноваться, не нервничать, не переохлаждаться. Но женщина уже тогда поняла, что болезнь эта серьезная.

- Как мне сказала великий доктор, заведующая областной травматологией: «Ира, если от твоей болезни хоть чуть-чуть найдется противоядие, и в это же самое время начнется атомная война, то по новостям в первую очередь сообщат про это лекарство, а потом уже про войну», — рассказала мне она про свой недавний разговор с врачом.

А тогда, рассудив, что рано или поздно болезнь может опять свалить ее с ног, решила приехать в Белогорск, где жили много ее родственников, в том числе мать, сестра, брат и тетя. Муж Ирины оказался не готов к таким переменам в жизни и тяжелым испытанием и встал на неблагополучную стезю. Так, в 1999 году она с двумя дочерьми 9 и 12 лет оказалась в Белогорске. Почти все деньги от продажи имущества в Южно-Сахалинске ушли на лечение, поэтому жизнь пришлось начинать с чистого листа. Работы она никогда не боялась, были знания, и в коммерции поэтому не без ее помощи была отлажена работа до сих пор действующих в городе фирм по продаже мебели. Но болезнь никуда не ушла, и вскоре случилось то, чего женщина опасалась, «болячка» заставила ее пересесть на инвалидное кресло. Родственники Ирины ничем помочь ей не могли. Престарелая мать, которой уже исполнилось 85 лет, и ее старший брат также получили инвалидность, болезнь эта, видимо, наследственная, и теперь родственники живут друг от друга недалеко, но виделись друг с другом уже четыре года назад. Девочек пришлось отправить к свекру в Южно-Сахалинск.

- Многие, в том числе власти, когда узнают, что у меня есть дети, то начинают упрекать и их в том, что они мне не помогают, — дрожащим голосом говорит Ирина Андреевна. — Дочери у меня замечательные, но сами кое-как выживают до сих пор. Они у меня умнички, они у меня золотые дети. В 9 и 12 лет практически одни остались. Когда они приехали к свекру, тот тогда женился на молодой, и мои девочки, совсем еще дети, сами выживали в бараке, в таком, как у нас в «Сосновке». Но, слава Богу, выжили, а шлейф до сих пор тянется — обе без квартиры, обе сейчас учатся в институте, на это тоже нужны деньги.

Ирина рассказывает, что сама бы с удовольствием перебралась к ним, продала бы здесь квартиру, но денег от ее продажи не хватит даже на однушку в пригороде Южно-Сахалинска, там цена на квартиру начинаются с 4 миллионов рублей. А к ним, в прямом смысле, некуда. Одна дочь живет на даче с буржуйкой, а в июле должна второго ребенка родить. Вторая живет с отцом и выплачивает долги, накопленные им за квартиру, он ведь после того, как наступила черная полоса в жизни семьи, ни дня не работал.

- Мне даже прилететь туда никак. Меня не возьмешь за руки, за ноги и не доставишь в самолет. Только на самолете МЧС, а кто для меня такой рейс организует? Этот замкнутый круг не дает мне с детьми соединиться, — печалится женщина, оказавшаяся в разлуке с родными.

Пока, как в тюрьме

Нынешняя жизнь Ирины Шитиковой каждый день проходит, как в страшном сне.

- Чем больше у нас говорят о помощи инвалидам на государственном уровне, тем меньше я эту помощь ощущаю, — с болью в голосе говорит эта женщина – инвалид 1 группы третьей степени.

Слушая о ее проблемах, действительно в этом убеждаешься. Таких «тяжелых» инвалидов в нашем городе, области, стране немало, с каждым годом эта болезнь поражает все больше и больше людей. А помощи – никакой. Ей, конечно, предлагали место в Белогорском интернате, но там нет такого направления, мер реабилитации, специалистов. Проживание в обычном Доме для инвалидов для Ирины Андреевне не подходит. Уже длительное время она пытается достучаться до властей всех уровней и различных инстанций, чтобы ей дали место в областном интернате для инвалидов «Доброта».

- Я ведь стояла на контроле у всех губернаторов нашей области — и у Колесова, и у Кожемяко, только толку пока от этого нет, — рассказывает Ирина Шитикова о своих многочисленных обращениях.

Попала она и в губернаторскую программу по установке балконов для инвалидов, чтобы хоть как-то иметь возможность «гулять» на улице, получать свою порцию кислорода, но и этот вопрос решается уже второй год, а женщина уже 10 лет в принудительном заточении, хотя и отдала юристу уже 30 000 рублей за оформление документов. Единственные «прогулки» — это путь на носилках «скорой» до областной больницы, куда она должна ездить на обследование, чтобы подтвердить инвалидность, без комиссии ведь ни лекарств не получить, ни коляску новую.

Помощника найти трудно

Ирине Андреевне сейчас 47 лет. Она в той категории инвалидов, которая не подходит ни к одной из дополнительных мер поддержки, предусмотренных государством. Она – не инвалид с детства, не попадает она и под действие закона о приемной семье для граждан пожилого возраста. Взять ее в приемную семью и выплачивать тем, кто ее возьмется опекать, денежное вознаграждение могут только с 55 лет, а до этого ей надо как-то прожить еще 7 лет. С этого месяца она все-таки добилась, чтобы тому, кто за ней ухаживает, выплачивали пособие – но оно мизерное 1400 рублей.

- После того, как я потеряла окончательно зрение и мне ампутировали ногу, я нуждаюсь в круглосуточном уходе. А кто будет за мной ухаживать за такие деньги? Работники соцзащиты могут приходить только несколько раз в неделю, ненадолго, людей с моим заболеванием они обслуживать не могут, — говорит Ирина Шитикова о своих ежедневных проблемах. – А со мной ведь хуже, чем с ребенком, надо и сварить каждый день, и за продуктами сходить, и лекарства купить.

Рассказала Ирина Андреевна и о печальном опыте. Ей от безысходности приходится ведь прибегать к помощи совершенно незнакомых людей. За проживание в ее квартире она просит лишь оплачивать расходы на электричество, которым пользуются ее помощники. Но вот, пока с тем, кто бы помогал ей в быту, не везет. Одна женщина, которую она пустила к себе, прожив неделю, чуть не покончила жизнь самоубийством, наглотавшись таблеток. С мужчиной, который освободился из мест не столь отдаленных, но показавшийся ей нормальным, тоже пришлось попрощаться – через месяц на кухне он упал и ударился головой, а «скорая», которую опять пришлось вызвать женщине, сказала, что у него передозировка наркотиков. Другой, уже пожилой 55-летний мужчина, устроил на четвертый день проживания пьянку, и с ним тоже пришлось попрощаться.

- Соседи, понятное дело, окрестили мою квартиру неблагополучной, — грустно улыбаясь, говорит она. — Но я что могу сделать – без помощи ведь никак, я почти ничего не вижу, вот и вынуждена так рисковать.

Поэтому и бережет Ирина Андреевна каждую копейку от своей инвалидской пенсии, чтобы заплатить помощнику пока хоть те же 100 -150 рублей в день за работу. Квартплата, свет, на еду она тратит не больше 3 тысяч рублей в месяц – такую планку она поставила себе уже давно, несмотря на то, что цены растут год из года, еще 500 рублей – на бытовую химию, из лекарств – дешевые обезболивающие и мази, хотя для того, чтобы поддерживать жизнь уже почти умирающего глаза, нужны капли на 2-3 тысячи рублей.

О смерти и «черепахе»

Переходит Ирина Шитикова с самой главной мысли, для которой она меня пригласила:

– Была бы у меня возможность, я бы пробилась до громких передач, таких, как передача Малахова на «Первом канале». Я хочу громко на всю страну заявить об эвтаназии, которую прошу разрешить в таком случае, как мой. Пройдет еще два-три года такой жизни, и я буду овощ, я совсем не смогу двигаться, а мозги будут работать, и боль буду ощущать. Страшная тенденция моего заболевания — это то, что в любой момент может вывернуть конечности в разные стороны – то нога может вывернуться в обратную сторону, то руки вместе свести. В этом случае – эвтаназия и только эвтаназия, если уважаемое наше государство не может помочь таким, как я. Это не значит, что будет завтра принят закон, легализующий эвтаназию, я сразу закричу о том, чтобы мне сделали укол. Нет, я человек верующий, я хочу еще внуков дождаться от второй дочери. Я бы терпела до последнего, но если бы знала, что в критический момент мне сделают укол, когда я попрошу, дадут цивилизованно умереть, я бы спокойно жила.

После этих страшных слов Ирина Андреевна решила, видимо, смягчить от них впечатление и с воодушевлением начала рассказывать о проекте, родившемся и проработанном у нее в голове. Ее проект – реабилитационный центр для инвалидов, который она назвала «Черепаха». Так она его видит:

- Инвалид может работать и должен. Я даже сейчас в таком состоянии могу по два часа работать — выдавливать какие-то детали. Давайте, пока строится космодром, построим такой центр. У меня есть опыт в коммерции, я понимаю, что каждое дело должно окупаться. Так вот в основе «черепахи» – развлекательный центр, который бы окупал проживание инвалидов в нем, который бы приносил деньги. В ячейках «панциря» – цеха для инвалидов, тут же медицинские кабинетики. Чтобы инвалид поработал, устал, пошел получил процедуру, опять вернулся на свое место. А уже совсем время пришло, встал на транспортер, кнопку нажал и доехал до домика. Конечно, не без присмотра. Но это же и рабочие места и для здоровых. Это ведь будет и развитие области, и польза.

Слушая планы этой женщины о помощи другим, о том, что нужно обязательно продвинуть этот проект, пока строят космодром, и донести идею о его создании до полпреда, из головы никак не выходили ее слова о том, что она просит разрешить ей умереть…

P.S. Контактный телефон Ирины Шитиковой можно узнать в редакции.